Глава 6. Дар

Однажды, когда мне было 17 лет, я как обычно приехал в деревню к бабе Насте. Как только я зашел в дом, мой взгляд упал на висевшую на стене напротив входной двери, икону. У бабы Насти было несколько икон в доме и эта, с виду ничем не примечательная икона, была лишь одной из них. Я не знаю почему, но чуть ли не с самого порога я вдруг неожиданно для самого себя спросил:
– Баб, подари мне эту икону?

Она от неожиданности чуть не села. – Да ты что? Зачем тебе она? На стенку повесить хочешь? Я знаю, у вас сейчас мода такая пошла, иконы на стены развешивать. Это что тебе игрушка что ли?

Да, нет, не игрушка. Просто хочу, чтобы эта икона у меня была. Хочу ее у себя в комнате повесить. Но не как модную вещь, а как … и тут я понимаю, что сам не знаю что сказать. Точно знаю, что не для моды хочу ее у себя в комнате повесить. Но и особо верующим меня тоже трудно было назвать. Зачем мне вдруг ни с того, ни с сего понадобилась эта икона, я не понимал. Но какая-то неведомая сила говорила во мне, будто бы точно зная, зачем мне все это нужно.

Нет – сказала баба Настя, - нечего дурью маяться. Занимайся своими делами, это не твое дело.

Какое дело? – подумал я, но ничего не стал говорить, поскольку итак разговор вышел какой-то странный. Я спокойно разделся, унес свои вещи в другую комнату, и постарался забыть о происшедшем разговоре.

Недели две, я как обычно жил деревенской жизнью. Но потом, опять также неожиданно вдруг просил у бабы Насти – Баб, ну ты все-таки подари мне эту икону? У тебя же их еще несколько, и оттого что я одну заберу, ничего не сделается.

Да ты что, в самом деле, с ума, что ли сошел? Зачем тебе вдруг понадобилась эта икона? Тебе что, нечем больше заняться? У тебя что, в городе других заделий мало, как этим заниматься?

Я опять не очень-то понял о чем, о каких задельях она говорит, и счел, что она говорит о занятиях модой или верой в Бога.

Нет, говорю, я не из-за моды у тебя ее прошу, а просто так.

Тут я понимаю, что опять не знаю, что ей сказать, поскольку действительно не совсем понимаю, зачем мне нужна эта икона. Но какая-то неведомая сила каждый раз, как я вижу эту икону, заставляет меня забрать эту икону себе.

Совершенно непонятно, почему мне хотелось забрать именно эту икону. Если говорить о ее красоте, то внешне она выглядела вовсе не краше других бабушкиных икон. Были у нее и покрасивее. И если бы мне надо было вывешивать какую-нибудь из ее икон на стену ради погони за модой, то я бы точно выбрал другую, побольше, поярче и покрасочнее.

Эта икона была явно очень старой. Краска на ней изрядно выцвела, потрескалась, и местами даже поотвалилась. Но что-то в этой иконе было такого, что заставляло меня очень часто смотреть на нее и создавало во мне непонятные ощущения.

Я ничего не нашелся сказать бабе Насте кроме как - Просто хочу, чтобы она у меня была.

Выброси это из головы – строго сказала баба Настя – и больше к этому разговору не возвращайся. Это все не для тебя. У тебя другие занятия. Занимаешься спортом и занимайся. Занимаешься музыкой и занимайся. Занимаешься своей учебой и занимайся. А это тебе ни к чему. И забудь об этом разговоре.

Я понял, что разговор этот действительно надо прекращать, поскольку никаких убедительных аргументов на то, чтобы забрать эту икону у меня небыло. Я перестал выпрашивать у бабы Насти эту икону.

Все оставшееся время моего пребывания у них, я старался не думать об этой иконе. Но она постоянно притягивала к себе мое внимание. Иногда, я вставал напротив нее и подолгу всматривался в нее пытаясь получше разглядеть ее. Но как только я начинал на нее смотреть, так мой взгляд начинал расплываться и я входил в какое-то необычное для себя состояние. Было ощущение, что я как-то расширялся и смотрел куда-то внутрь себя и одновременно везде. В центре груди у меня возникало какое-то до боли знакомое, но совершенно непонятное ощущение.

Я больше не заводил с бабой Настей разговор об этой иконе, решив, что когда мне сильно захочется, то буду вспоминать эту икону, представляя, как я стою напротив нее.

И вот, пришло время, уезжать домой. Когда я уже собрал свои вещи, баба Настя подошла ко мне и спросила – Ну так что на счет иконы? Не разобрался, зачем она тебе нужна?

Нет, говорю, не разобрался. Только какая-то внутренняя сила, идущая у меня откуда-то из груди заставляет меня хотеть ее. Когда я смотрю на нее, то она возбуждает во мне какие-то необъяснимые, но будто бы знакомые чувства, будто волны покоя и одновременно блаженства накатывают на меня. Почему так я и сам не знаю. Но что-то очень хочет во мне забрать эту икону у тебя и повесить у себя на стенке в комнате.

Ладно, говорит баба Настя, видно так тому и быть. Я ведь думала, что эта икона не тебе будет предназначаться, а Ленке. Ленка, это моя двоюродная сестра, жившая в той же деревне в доме напротив. Она старше меня на год. Это ведь не просто икона, продолжила разговор баба Настя. С этой иконой моя бабушка, а ей ее бабушка, а той ее бабушка, и так далее, передавала свой Дар. И я думала, что мне придется передавать ее Ленке. Но судьба видно распорядилась иначе. Ни Ленка, ни кто другой из нашей родни, кроме тебя, ни разу об этой иконе у меня не спрашивали.

Когда ты спросил о ней, это было для меня знаком. Я решила проверить тебя, не увлечение ли модой заставляют тебя просить у меня эту икону. Но вижу, что тебя судьба заставляет это делать. Вон как ты зажигаешься, глядя на нее. Это она в тебе твой Дар ворошит, о себе напоминает, о своем предназначении. Видать по всему придется тебе этим заниматься.

С этими словами она вытащила из-за спины сверток, в котором была завернута эта икона. Повернула меня спиной, что-то проговорила не очень разборчиво, видно читала какой-то заговор, затем повернула лицом к себе, сказала, чтобы я трижды повернулся по часовой стрелке, и после того как я это сделал, взяла мою руку, и вложила в нее сверток с иконой. И при этом сказала – Бери и неси это по жизни. Пусть Бог помогает тебе в этом.

Когда она проделывала весь этот обряд, я пребывал в очень необычном состоянии сознания. Было ощущение, что я как-то расширился и стал полупрозрачным. Когда же она передала мне родовую икону, то меня будто пробило током. Будто какая-то молния прошла по всему телу, и я расширился еще больше. Появилась такая легкость и ясность, каких мне до этого ни разу не приходилось испытывать, во всяком случае, в сознательном состоянии.

Присядь, сказала она, пусть установится. Сейчас пройдет. Это сначала так, с непривычки. Потом все пройдет и будет все, как обычно, только Дар останется. Будешь теперь его по жизни нести. Как говорится, от судьбы не убежишь, она тебя везде достанет.

Я какое-то время пребывал в этом состоянии, но потом, все понемногу стало успокаиваться, и я вернулся к прежнему состоянию, или не совсем к прежнему, но более привычному.

Так произошла передача Дара во многом определившего мою дальнейшую судьбу.

В общем-то, я никогда не думал, что буду заниматься целительством, и буду лечить людей. С детства я хотел быть военным и готовился поступать в суворовское училище. В юношестве, я с большим увлечением занимался спортом, и подумывал стать профессиональным спортсменом, а затем тренером. Так же я был большим любителем музыки, играл на нескольких музыкальных инструментах и очень хорошо разбирался в музыкальной аппаратуре. Одно время я думал, что возможно буду профессионально заниматься чем-то связанным с музыкой. Но, этого не случилось.

Некоторое время, в период моих музыкальных увлечений, мне очень нравилось заниматься электричеством и радиотехникой. И первое мое образование было связанно в электрикой, а затем с радиотехникой. Я некоторое время работал электриком, потом электронщиком, а потом, Дар все-таки дал о себе знать. И дал неожиданным для меня образом, но об этом чуть позже.